Стамбул- город ожившего настроения

начало..

Побродив по площади ипподрома, мы решили попробовать пробиться в мечеть Султан Ахмет. Перейдя улицу и, насладившись ярко-зелеными каштанами в цвету, прошли в западные ворота внешнего ограждения мечети, если конечно эпитет ограждение подходит в пятиметровой каменной стене.
Хочется отметить тот факт, что московские каштаны, в мае, распространяют вокруг себя дурманящее благоухание, которое ощущается даже на отдалении, и я не раз специально ездил на речной вокзал, чтобы побродить по аллеям, вдыхая аромат белоснежных цветов, походящих на небольшие елочки в снегу. Стамбульские же каштаны не пахли ничем, и даже когда я почти забирался под дерево- не ощущалось ни малейшего дуновения запаха.

За внешней стеной находилась территория окружавшая мечеть и расширяясь к северной части, образовывала своеобразный сад, в котором и располагалась гробница Ахмета I. Земля покрытая ярким ковром из различных цветов, была испещрена пересекающими дорожками, по которым бродили благообразные старики с чалмах, женщины в хиджабах и изумленно озиравшиеся группы туристов. С южной части к внутренней стене примыкают галереи, через которые, отстояв не слабую очередь в духе вавилонского разговорника, можно попасть внутрь храма. Но мы посмотрев на всю эту толпу радостных людей, решили что раз мечеть простояла уже 400 лет, то за ближайшие день-два она никуда не денется, и прошествовали через западные ворота (входов во внутренний двор всего три) во внутренний двор мечети. Внутренний двор окружают галереи представляющие собой крытую колоннаду из порфира, на крыше которой устроено тридцать маленьких куполов; а посредине находится фонтан для омовений (кстати внутренняя стена с внешней стороны изобилует специальными краниками и скамеечками, предназначенными как раз для этих целей) с каменным бассейном шестиугольной формы. В восточном части двора мечети расположено медресе (своеобразный микс средней школы и мусульманской духовной семинарии). Дворик был наполнен людьми цвет кожи которых варьировался от пергамента скандинавов до эбенового- арабов. Около входа в саму мечеть толпились туристы и правоверные, разувавшиеся и переоблачавшиеся для входа внутрь мечети.

Чего не отнять у мусульман из светских государств, так это в толерантности по отношению к иноверцам: в любую, не зависимо от размера, мечеть можно войти любому человеку, если там не проходит служба. Главное разуться перед входом, и если ваш внешний вид не подходит для мечети вам выдадут покрывало чтобы запахнуться, а женщинам головной платок, чтобы подобрать волосы.

Полюбовавшись внутренним двором, мы, через северные ворота, двинулись в сторону Святой Софии, через небольшой сад, залитый светом и цветами, и вышли через внешние ворота, смотревшие прямо на Софийский собор. И на ступеньках, сбегавших вниз от ворот я остановился, словно ударившись об невидимую преграду открывшегося вида. Передо мной раскинулась огромная площадь, заполненную до краев всем буйством красок, что имеется в природе: от пурпурно красных тюльпанов до нежного фиолета цветущих смоковниц, словно обсыпанных переливчатыми хлопьями щербета. Посреди площади вздымали вверх радужную пелену фонтаны, вокруг которых, на скамейках, сидели многочисленные люди, являвшие гремучую смесь цветов и наций. Люди были повсюду, на газонах, под деревьями, на дорожках- они бегали, сидели, чинно прогуливались, кричали, обнимались, фотографировались.
И вдали, словно основание развернутого лазурного горизонта покоилось на черепахе, высился розоватый панцирь купола храма Святой Софии, окруженное минаретами, словно срисованными из «волшебника изумрудного города».

Этот вид просто выбивал из колеи, и я понял как должен сеюя чувствовать лев у которого дрессировщик крутит перед носом ножками стула- множество мельчайших, движущихся деталей, залитых какофонией цвета, не давали сосредоточиться на чем то одном. Взгляд вроде цеплялся за какой то фрагмент, но тут же соседнее яркое пятно ревниво пинало его в бок, словно говоря:  эй, я здесь- погляди на меня!

Приникнув к визору фотоаппарата, я словно залихватский swat, короткими перебежками двинулся за Ольгой, вращаясь вокруг себя, как лис пытающийся ухватить себя за хвост, в погоне за удачным кадром, беспристанно снимая-снимая и снимая. Надо отдать должное Ольге: она терпиливо ждала меня на скамейке, или гуляя по газонам и пачкая нос в пыльце всевозможных цветов.

Вот мимо промелькнули ухоженные арабы в белоснежных бурнусах, что то оживленно обсуждавшие, сидя на лавке- не иначе как трактовку Корана; вот мимо, по дорожке, пронеслись турецкие парубки, пиная полуспущенный мяч;  вот вспенивая плоскость жадных взглядов, словно коравеллы колумба море,  проплыла группа статных итальянок; огромная группа детей запрудила большую площадку, заставленную скамейками, и каждый, достав свой провиант, принялись уплетать школьный обед.  Глаза разбегались, уши наполнялись шумом и голосов и наречий.

Больше часа мы провели слоняясь по дорожкам и рассматривая людей и растительность: цветы, деревья, траву; но нужно было двигаться дальше, тем более что наши желудки начинали явно давать понять, что завтрак был очень давно и далеко от этого места.

Отложив знакомство с Софией на потом, мы отправились в сторону Диван Йолу (Divan Yolu-  проспект дивана, по этой улице турецкие вельможи ездили на собрания дивана, совета министров султана), улицы по которой проносились футуристические трамваи, замедлявшие свой бег на станции Султан Ахмет. На улочке дома идут только по одной стороне, для того чтобы с неё открывался вид на Голубую мечеть, по другой же стороне все заставлено небольшими домиками, на первых этажах которых располагаются различный кëфте и кебаб салоны, сувенирные и ювелирные лавки. Разменяв деньги напротив небольшой мечети Фируз Ага, мы двинули вниз по улице, в сторону площади со старой обшарпанной  кирпичной башней- турецким водомером, служившим для спуска лишней воды из городского водопровода,  через трубу наверху башни. По пути мы изучали выставленные на улицу штендеры с меню. В Стамбуле, впрочем как и в любом городе,  прежде чем сделать заказ стоит внимательно изучить меню, т.к. цены в соседних заведениях могут отличаться втрое.

Глаз выхватил знакомое название Tarihi Sultanahmet Köftecisi – про эту кефтюльню, расположенную по соседству с легендарным Pudding Shop, мы читали в путеводителе (причем цены в ней, отличались, от пустовавшего легендарного соседа, больше, в сторону меньше, чем в два раза).
Pudding Shop,  именуемый также Lale Restaurant, получил мировую известность после фильма “Полуночный экспресс”, после чего стал культовым местом для хипанов отправлявшихся в трип по Азии (т.н hippie trail). На фотографиях, развешанных внутри заведения, можно увидеть много угашенных и известных физий.

Сразу на входе нас поймал распорядитель, передав жестами на попечение официантам. Простенькое убранство чистенькой столовки, белые в клеточку скатерки, и близко стоящие друг к другу столику. т.ч. двум не разойтись,  все это расползлось на 3 этажа. Почти нет пустых столов, что является одним из основных признаков хорошего места.  Нас проводят, сажают, тут же приносят меню, в котором только пара кефтю, кебабов, похлебка и два салатика, т.ч. не тратишь время на раздумия,  а просто заказываешь все целиком с тем, чтобы попробовать. Ах  этот восточный кебаб, мясо, хоть и баранина,  так и тает во рту,  щекоча язык ароматом дымка, прожаренного мяса и восточных травом. Все это запивается кисловатым аналогом айрана, который отлично дополняет вкус мяса. З а все удовольствие чуть меньше $10, ничего себе- дешевле только даром. Не успеваем расплатиться, к нашему столику уже ведут очередных гостей. Быстро, вкусно, сытно и дешево.

Выходим на улицу и идем вниз к небольшой площади, на которой небольшой фонтанчик окаймлен цветущими смоквами, по пути размышляя – куда нам податься. Наше внимание привлекает турок- чистильщик обуви. Более импозантного юношу сложно себе представить, шарф поэтично оборачивающий шею, университетское выражение лица и развернутая на финансовой колонке газета.
Итак- минута задумчивости, и решено: нас ждет самое еребатаническое место в Стамбуле-  Йеребатан.

продолжение следует..